Первое сообщение в теме :

Пробный квест на роль графа де Монсоро.

Ситуация: Диана де Меридор и Бриан де Монсоро. Свадьба.

- Кольца?.. – граф быстро достал из кармана камзола бархатный мешочек и извлек оттуда два небольших ажурных кольца. Церковь не одобряла излишеств, да и сам Монсоро посчитал, что роскошь ни к чему для подобных украшений, их предназначение в другом. Он заказал сделать два простых кольца: золотое для невесты и серебряное для жениха, поверх украшенные витым орнаментом из того же металла. Передав их священнику, он опять бросил взгляд на Диану и, уже вполне удовлетворенный происходившим, снова кивнул падре.
- Благослови, Боже, кольца сии, которые мы благословляем во имя Твоё, дабы супруги, нося их, сохранили друг другу верность и, исполняя волю Твою, пребывали во взаимной любви и в мире Твоем. Ради Христа, Господа нашего. – продолжал священник. Размеренно звучащий голос и неторопливые жесты святого Отца, полумрак маленькой уютной комнаты, тепло, исходящее от потрескивающего дровами камина, успокаивающе действовали на Монсоро. Теперь он умиротворенно наблюдал за действиями падре, довольной улыбкой на устах показывая свое удовлетворение.
- Amen- снова повторили новобрачные.
Священник подал кольцо графу и тот, попросив руку Дианы, быстро надел кольцо на безымянный палец невесты.
- Во имя Пресвятой Троицы прими, Диана, сие кольцо как видимый знак супружеской верности. – Проговорил он, не отпуская руки девушки и не отрывая взгляда от украшения, которое теперь связывало их вместе. Радостно вздохнув, он поднял глаза и протянул свою руку Диане.

Диана подняла глаза. Тайносовершительная формула была произнесена и обряд уже считался действительным. Оставались формальности. Надетое на покорно протянутую руку кольцо неприятно коснулось кожи еще более холодным металлом. Хотя оно оказалось для тонкой руки молодой женщины даже слегка велико, скатываясь до середины пальца, но возникло такое ощущение, будто обруч накрепко его стянул. Выражение лица Монсоро было каким-то необычным. И это выражение шло ему еще меньше всегдашней мрачности. Диана знала и видела уже давно, что этот человек испытывает к ней какую-то весьма странную болезненную страсть. Она только пока не могла понять, насколько сильны эти чувства. Но то, что граф пошел на преступление перед своим сюзереном, предав его, говорило о многом. Как и то, что он сделал это для женщины, отказавшей ему. Судьба баронессы должна была перестать его волновать в тот же миг. Она ему совершенно чужая, и помолвки не было.
Молодая женщина была погружена в свои мысли и даже не сразу взяла кольцо, которое священник протянул ей. Удивительно, но теперь Диана не испытывала страха. Она находилась в какой-то апатии, будто живая кукла. Черные глаза, которые порой сияли искрами, свойственными лишь юности, сознанию своей молодости, красоты и безграничности простирающихся горизонтов, когда столько еще ждет, теперь были тусклы, полуприкрытые густым шелком ресниц, бросающих тень на щеки. Губы послушно шевелились, произнося положенное, когда она надевала на палец мужа кольцо, но новоиспеченной графине было уже все равно, что станет потом. Рубикон перейден.
- Теперь можете скрепить ваш брак поцелуем, - прозвучал откуда-то издалека голос падре.

Монсоро послушно ждал, когда Диана совершит свою часть обряда. И хотя голос девушки звучал глухо и безучастно, а прикосновения обжигали холодом, он все равно заворожено смотрел на нее, предвкушая тот недалекий миг, когда сможет назвать ее своей женой.
Теперь предстояло поцеловать новобрачную… Предложение падре резкой болью отозвалось в сердце графа, на мгновение он бросил в сторону священника яростный взгляд. Но святой отец, которому Монсоро только в общих чертах объяснил ситуацию, в которой будет проходить свадьба, не знал всей сложности отношений между будущими супругами и не мог подозревать, как неуместен сейчас этот совершенно обычный ритуал. Монсоро не решался приблизиться к Диане не потому, что робел перед ней или старался в точности соблюсти условия их устной договоренности. Традиционный свадебный поцелуй не мог считаться притязанием на большее. Прежде всего он хотел сейчас закончить церемонию, не вызывая подозрений и вопросов об обоюдности желания заключения брака между ним и Дианой. Он также благодарен баронессе за ее решение и считал, что ей нужно как можно скорее остаться одной и осознать свой новый статус графини де Монсоро. Все же эта традиция должна была завершить сегодняшний обряд и граф, дабы соблюсти все формальности и не вызывать излишнего любопытства со стороны присутствующих, которые уже в недоумении смотрели на супругов, не понимая почему эти слова вызвали такую затяжную паузу, повернулся к Диане, нежно прикоснувшись к ее рукам и неуверенно гладя в глаза.

Диана сейчас выглядела немного потерянной и усталой - ее настолько истомили душевные метания, что совершенное ей сейчас виделось шагом за черту. Она не знала, что будет после, да ей и казалось это теперь не так важно. Если ею так вертели обстоятельства, то она сделала все что могла, дабы что-то изменить и все, что от нее требовал долг перед семейной честью, столь важной для самого дорогого ее сердцу человека. В том письме ей было велено довериться - и она сделала это.
Ах, отец...
Внезапная мысль о старом бароне сейчас была проникнута болью и горечью, уже ставшими привычными за последнее время. Где он сейчас? Что с ним? Думает ли он о своей несчастной дочери, и что именно он думает? Может ли быть спокойно его сердце, если он не получил ни строчки... Но теперь все изменится. Этой долгосрочной пытке страхом перед своей участью придет конец.
Обряд наконец завершился. И повинуясь словам священника, новоиспеченная графиня машинально повернула лицо к Монсоро, словно бы глядя сквозь него. Она сейчас отчаянно старалась взять себя в руки и искренне пыталась сосредоточиться на произошедшем, хотя пока что осознать только что совершившийся факт было тяжело. Она замужем. А посмотреть в глаза человеку, который только что заполучил на нее права и поклялся любить и уважать, получив взамен такую же клятву от нее, она не может. Потому что знает, что взглянув в них, опять невольно ощутит этот пронизывающий страх до покалывания в кончиках пальцев.

Монсоро не знал, что происходит в душе девушки, он прикоснулся к ней, но Диана даже не шевельнулась, только повернула голову. Он посмотрел ей в глаза, но видел только пустоту и безучастие во взгляде. Напрасно было ждать от Дианы ответных действий. И чуть дернув губами, словно хотел что-то сказать ей, он опустил руки и отошел на шаг назад. Монсоро молча вынул из кармана уже составленный документ о заключении брака, где оставалось только поставить подписи присутствующих, и повернулся к священнику и свидетелям.
- Святой Отец, благодарю Вас – мрачно произнес граф. Последняя неловкая сцена столь долгожданного события вывела его из радостного состояния. Затем он подошел к свидетелям - Господа, вы выполнили свою работу и будете вознаграждены, я только прошу вас подписать этот документ и после подождать меня немного, я хотел бы поговорить с супругой наедине.
- Гертруда, - позвал он камеристку, приблизившись к двери – принесите, пожалуйста, перо и чернила. Получив необходимое, он, прежде всего, расписался сам и попросил всех остальных, начиная с Дианы, также подтвердить своей подписью действительность сегодняшнего обряда.
Затем, священник и свидетели вышли, а супруги остались вдвоем. Он постарался не вспоминать о неудачном завершении церемонии, все-таки, несмотря на неприятный осадок, то, что он хотел - исполнилось и нужно, прежде всего, подумать, как поступать дальше.
- Сударыня, – вежливо обратился он к Диане – я благодарю Вас за Ваше решение.
Граф уже решил, что сразу же после церемонии он оставит Диану на время одну и вернется в свой особняк. Но все же он хотел обсудить дальнейшие действия графини, хотя отлично понимал, что сейчас для этого совсем неподходящий момент и потому, в нерешительности, с трудом подбирал слова, делая паузы после каждой фразы.
- Очень скоро произойдут весьма важные события в жизни герцога Анжуйского, которыми он будет обязан, прежде всего, мне. А это значит, что я смогу повлиять на принца и ему придется отказаться от притязаний на мою супругу. Но пока я должен просить Вас оставаться в ближайшие дни в этом доме и по-прежнему постараться не выходить на улицу. Завтра я навещу Вас и, думаю, мы сможем все подробно обговорить. А сейчас, я прошу разрешения покинуть Вас.

Диана поставила в бумаге свое имя, окончательно запечатлевая свершившееся.
- Сударь... - медленно ответила новоиспеченная графиня на вопрос Монсоро, - я исполню все так, как Вы говорите. У меня есть лишь одно, что я хотела сказать Вам... Сказать именно теперь, касаемо наших отношений.
Она слегка закусила губу, опустив глаза и глядя на кольцо, тускло поблескивавшее на ее пальце и свидетельствовавшее о новом положении.
- Вы ведь знаете, в моей жизни произошло за последнее время столько событий... Я прошу Вас, - тихо продолжила молодая женщина, подняв взгляд на Монсоро и делая над собой усилие, - не торопите меня. Я надеюсь, время все расставит по местам.

Эта просьба, высказанная смиренным тоном, привела Монсоро в замешательство. Казалось, что первый раз он слышит от Дианы просьбу, а не условие. Он даже не сразу понял, что она подразумевала под своими словами и уловив смысл, несколько удивился, но сразу же вспомнил, что перед ним все-таки юная девушка из провинции, а не одна из опытных Венер, которых он видит при дворе.
- Конечно, сударыня, - машинально ответил граф, все еще удивленно приподнимая брови. Это желание Дианы не вызвало в нем радостных чувств, а точнее, наоборот, насторожило графа. - Сколько нужно времени, чтобы все встало на свои места? И не очередная ли это уловка с целью продолжать изображать из себя жертву и избежать тем самым обязанностей супруги?
Теперь он с подозрением посмотрел на Диану, но решил, что сейчас не время для выяснения подробностей ее желания. Определенно, обоим нужно было привести мысли в порядок и завтра свежим взглядом оценить все обстоятельства и решить дальнейшие действия. И он снова принял спокойный вид.
- Есть ли у Вас еще какие–либо просьбы, мадам?

- Последний вопрос, мсье, - обратилась Диана к графу, - Вы сказали об обстоятельствах, которые в очень скором времени изменят сложившееся положение. Я не ропщу на него и понимаю, что так нужно. Но не скрываю, что оно мне весьма тягостно. тем более, чем дольше длится. А Вы ведь говорили, что как только я стану Вашей супругой, я могу ничего больше не опасаться. Потому, ежели, конечно, возможно и Вам самому это известно, то я хотела бы спросить - как долго может длиться ожидание этих обстоятельств? Или же хотя бы Ваши предположения по этому поводу. Несколько дней - это может быть как двое суток, так и две недели... - взгляд черных миндалевидных глаз, в которых мерцали отсветы горящих свеч, вопросительно устремился в глаза Монсоро снизу вверх.
Молодая женщина пошла на столь решительный шаг не для того, чтобы по-прежнему жить полной затворницей в неизвестном ожидании. Ее угнетал не сам этот маленький, скромный, почти убогий домик. О, нет. Ее угнетало постоянное нахождение в четырех стенах на положении почти пленницы. Угнетало до того, что порой казалось, будто она заперта в ящике, куда нет доступа воздуху, и вот-вот задохнется, тщетно ловя его губами и пытаясь наполнить легкие. Точно выброшенная из кристально чистого ручья на берег радужная форель. Столь резкая смена привольной меридорской жизни на совершенную келейность была почти физически болезненна. А по словам Монсоро выходило, что это будет продолжаться еще какое-то время. Каков же тогда был смысл столь поспешного бракосочетания?!

- Все верно, сударыня, с сегодняшней ночи Вы в безопасности. Но, видите ли в чем дело, - он сделал паузу, чтобы привлечь внимание к своей дальнейшей речи, стараясь подбирать слова как можно убедительнее. Для Монсоро было в радость любое проявление интереса со стороны Дианы, которая весь вечер ограничивалась несколькими фразами. Теперь она сама задавала вопросы, но едва ли граф мог комментировать ее заявления, если сам не был уверен в обещанном. Однако ее упрек в том, что она, став графиней де Монсоро, все еще вынуждена прятаться, следовательно, он не сдержал обещания, несомненно, задел графа. – Вам, как я уже сказал, больше нечего опасаться, но теперь возникает угроза для меня. Ведь если принц узнает сейчас, что я предал его ради Вас, то в лучшем случае я попаду в немилость к герцогу. В лучшем случае…В чем я очень сомневаюсь, потому, что принц настолько мстителен, что никогда не простит мне так просто столь дерзкого обмана.
Граф и сам испугался своих слов. Действительно, узнай герцог Анжуйский сейчас об этом, для Монсоро бы все закончилось печально. Но мысли о скором политическом событии, где он сыграет не последнюю роль в судьбе принца, снова вернули ему уверенность.
- Вы спрашиваете, сколько еще времени Вам нужно скрываться? Я думаю, что в течение следующих двух недель все будет окончательно решено и тогда у меня будет, что противопоставить принцу. Поверьте сударыня, возможно, две недели – долгий срок для Вас, но это необходимо и, прежде всего, важно для меня. Я обещал, что, став графиней де Монсоро, Вы будете свободны в своих действиях, и я не смею приказывать, я только прошу Вас теперь помочь мне.

Уголки губ Дианы дрогнули в горькой полуулыбке. Что ж. Несомненно, она должна быть благодарна судьбе за то, что теперь, ежели при графе кто-то попытается проникнуть в этот дом, он попытается дать отпор, а не уйдет прочь со словами "я не имею прав вмешиваться в Вашу судьбу, сударыня, разрешите откланяться". А она была уверена, что он именно таки поступил бы, получи от нее отказ.
- Что ж, месье, стало быть, Вы хотите сказать, что теперь я могу спать спокойно?.. И не опасаться, что дверь в любой момент может быть без каких-либо затруднений отперта? Ежели так, то, несомненно, для меня это будет уже существенным облегчением.
Две недели... Еще две недели взаперти. Но по крайней мере, возможно, хотя бы без ежесекундного страха?

- Пока наш брак не оглашен при дворе, следовательно, никто не знает об этом, я не могу ручаться, что принц оставить свои посягательства. Ведь ему не известно, что Вы уже жена одного из первых лиц королевства. И как бы я не хотел открыть ему этот факт и избавить Вас тем самым от страха перед ним, я не могу этого сделать сейчас. Но я сделаю все, что в моих силах в течение этих двух недель, что бы не дать герцогу проникнуть в дом. Я буду часто навещать Вас, если надо я даже устрою наблюдательный пункт перед домом и сам вызовусь охранять покой моей жены, и, конечно, я постараюсь пока отвлечь внимание принца от Вас, во время личных бесед с ним. – Хищная улыбка скользнула по его губам. Принц проигрывает ему по всем статьям, а скоро победа будет абсолютно полной. И когда герцог осознает это, для Монсоро его гнев уже не будет страшен и можно, наконец-то, спокойно наслаждаться новым этапом жизни: новой должностью, положением при дворе и очаровательной супругой.

Диана опустила ресницы. Она уловила ту улыбку, что против воли тронувшая губы Монсоро, и улыбка эта вновь вызвала в ней прилив чувства, от которого она никак не могла избавиться. Для дочери храброго воина было весьма непривычно испытывать страх. Это задевало ее гордость и, быть может, служило одной из причин подобного отношения к этому человеку, кроме тех обстоятельств, что пересекли их жизни, властной рукой распорядившись судьбой несчастной, словно жалкой пылинкой, сдув прочь из привычных мест. Новоиспеченная графиня буквально до дрожи боялась этого холодного огня во взгляде исподлобья, взгляде, в котором светился цепкий, глубокий, мрачный словно бездна ум, этих резких черт тронутого следами оспы лица, этой прячущейся в жестких усах улыбки победителя и рвущейся из-под покорного тона и мягких выражений интонации. От осознания вынужденности полнейшего подчинения хотелось бежать, хотя это и была женская доля, к которой как всякая послушная дочь и достойная представительница славного рода Диана была готова с детства, и не думая в чем-либо перечить. Но теперь та судьба, которая казалась вполне счастливой и даже удачно сложившейся - стать супругой лица, приближенного к сильным мира, отчего-то пугала. Если бы молодая женщина чуть менее владела собой, она бы поневоле отшатнулась. Но ее ощущения вылились только лишь в едва уловимую дрожь. Дважды произнесенное слово "жена" свидетельствовало о том, что граф желает от нее как можно скорейшего осознания нового положения... Но то, чего он желал столь страстно, напротив, заставляло Диану отторгать в своем сознании произошедшее, тогда как долг требовал обратного. Потому-то она, чувствуя это, только что просила Монсоро о позволении дать ей время на это осознание и не торопиться.
В ответ она склонила голову, отчасти, показывая, что приняла к сведению все сказанное и согласна со всем, что говорил ее собеседник, отчасти пряча все же мелькнувший в глазах неуместный и казалось бы беспричинный испуг.

Сейчас Диана казалась ему спокойной, склонив голову, она покорно согласилась с графом. Мягкий свет догорающих свечей, которые уже практически не освещали комнату, окончательно скрыл от Монсоро бледность лица графини и неестественно сдержанные движения, которые только выдавали ее волнение. В такие моменты, когда он видел перед собой кроткую и нежную Диану, он не мог думать ни о чем другом, вот и сейчас откровенно залюбовавшись девушкой, первым его желанием было забыть все договоренности и обещания. Что мешает ему теперь? Она его жена и прекрасно знает о его чувствах. Да, она взяла с него обещание, что пока их отношения остаются прежними, она просила дать ей время, но граф, пообещав все это, едва понимал значимость подобных условий. Но все же для Дианы они были важны и нужно, как можно скорее, избавиться от всех условностей. Сейчас он не винил ее в этом, он убедился, девушка выполняет свои обещания, хотя ее новые причины, которые она придумывает, дабы держать Монсоро на расстоянии, сильно раздражают его. Теперь главным препятствием для него являлся принц, граф верил, что он – последняя серьезная угроза для его только что зародившейся семьи. И он знает средство для разрешения конфликта с герцогом, но нужно время. А как хочется скорее преодолеть это препятствие и покончить с постоянной тревогой за свое счастье. Тогда и Диане уже не в чем будет упрекнуть графа. Но нужно только немного подождать…
- Сударыня, я думаю, мы обо всем договорились. Я благодарю Вас за понимание и за терпение, я буду соблюдать наши договоренности и оставляю Вас, дабы не мешать Вашим возможным размышлениям. – закончил он учтиво поклонившись, взял со столика шляпу и перчатки и медленно направился к выходу, еще раз обернувшись в дверях.

Диана произнесла слова прощания. Вот и сделан этот шаг. Это было труднее всего. Теперь будет легче... Время лучший лекарь даже для самой тяжкой боли, не то что для обычного предубеждения. Все сгладится. Забудется. Она привыкнет. Она не будет счастливой, это вне всяких сомнений. Но быть может она не будет и несчастна? Может быть Гертруда права? Монсоро предупредителен... Столько для нее сделал... Она привыкнет. Сейчас она растеряна, испытанный испуг оставил свои следы. Нужно придти в себя и заставить мысли и чувства течь по нужному руслу, так, как им следует. Это возможно сделать. И она сделает это. И вместо того, чтобы уронить голову на грудь, новоиспеченная графиня приподняла подбородок. Хотя видит Бог, каких усилий ей это стоило. В глазах ее стояли сдерживаемые слезы. Легкий реверанс и легкий кивок завершили церемонию прощания.

Граф быстро спустился вниз и, распрощавшись со священником и свидетелями, задержался у двери. Вдохнув свежего морозного воздуха, которого так не хватало в душной гостиной, он заново осмыслил произошедшее этой ночью. Он обвел взглядом крыши домов, ставших серебристыми от света луны, которая сумела все-таки пробиться сквозь плотные тучи. Скоро город снова оденется в дневные краски. Как скоро он не знал потому, что потерял счет времени с того момента, как вошел в дом, но это были и не важно. В одном граф был уверен: для него начнется новая жизнь, казалось, проснись он завтра и все будет по-другому, как именно он не думал, но чувствовал, что ступил на новый жизненный этап. Тишина и прохлада ночной улицы помогли ему быстро забыть все неприятные моменты вечера, он еще раз глубоко вздохнул и подумал о предстоящем дне, что непременно посетит графиню, теперь уже как свою супругу, завтра…