За недолгое время до разыгравшегося диалога между принцем крови и будущем королем Франции Франсуа д`Эпине граф де Сен-Люк сладко дремал в своих покоях. Миньон отсыпался после бессонной ночи, когда они вместе с Генрихом Валуа возвращались в Лувр из Польши. На пяти кроватях, стоящих в хорошо убранной просторной комнате, мирно посапывали пятеро молодых людей, ужасно уставших после тяжелой дороги. Золотистый луч теплого весеннего солнца сквозь окно проникал в комнату, освечивая их безмятежные лица. Вот он коснулся одного из них. Это было дышащее свежестью юное лицо, на котором не так сильно отразились тяготы длительной дороги. Черты этого образчика самой прекрасной поры человека - молодости - были весьма привлекательны. Белая кожа, аккуратный прямой нос, розовые губы, прикрытые веки в обрамлении светлых ресниц, золотисто-русые волосы, рассыпавшиеся по подушке... Да, этот юноша был хорош собою. Светлый луч, поиграв на его чуть пухловатых щеках, ударил ему прямо в зеницы, и они открылись, представляя взору солнечного света красивые голубые глаза. Еще немного полежав в таком положении, молодой человек приподнялся на кровати, оглядел покои еще немного сонным взглядом, и сладко потянулся.
- Смерть Христова! - зевая, произнес он, - Как приятно оказаться дома!
Сен-Люк(а это был он)нехотя встал с кровати и принялся натягивать на себя бежевые чулки, которые он подобрал с пола, так как всю ночь они провалялись именно там. Закончив с этим, он посмотрел на своих друзей, которые, в отличии от него, все еще дремали.
- Клянусь пузом Гаргантюа! - воскликнул он, обращаясь скорее к самому себе, - Вы не представляете, друзья мои, как я рад, что наконец-то вернулся сюда, в Париж, в Лувр. Все-таки нет ничего замечательней на свете! Ну нет! И попробуйте мне доказать обратное!
В это время один из сопевших молодых людей приподнялся на локте, по-видимому, разбуженный достаточно громким тоном сеньора де Кревкер, и вопросительно посмотрел на него.
- Вот скажи, ты согласен со мной, Келюс? - спросил граф своего проснувшегося приятеля, - Согласен, что нет в мире ничего более чудесного, чем это место, этот наш дом, куда снова вернулись мы, лучшие друзья великого человека, нашего будущего государя самой прекрасной страны?
Человек, которого граф де Сен-Люк именовал Келюсом, приподнял бровь, зевнул, причмокнул губами, и со словами "ага" снова повалился на кровать. Сен-Люк скептически посмотрел на друга и покачал головой. Граф натянул на себя серебристого цвета штаны. На белую рубашку, в которой и спал, и вверху которой золотистыми нитями был вышит орел, он надел свой любимый голубой колет с лазурным отливом, который привез из Польши. Перекинул через шею, подаренную королем, серебряную цепочку, затем надел туфли, расправил рукава и, встав лицом к зеркалу, начал причесываться. В эту минуту дверь покоев отворилась, внутрь зашел паж с докладом - "король ждет у себя господина де Сен-Люка". Граф закончил свое занятие, переведя на пажа слегка удивленный взгляд.
- Генрих хочет видеть меня у себя? - подумал он, - В такую "рань"? С чего бы это?
Граф пожал плечами и, велев пажу сопроводить его к кабинету, где его ждал будущий король(поскольку Франсуа слегка подзабыл расположение комнат в Лувре), вышел из покоев, пройдя рядом с кроватью, где лежал высокий черноволосый молодой человек, чей громкий храп сотрясал всю комнату(читатель, разумеется, догадался, что это был Шомберг). Через несколько минут миньон стоял уже у дверей кабинета, куда его вызвал Генрих, и, открыв ее, с легкостью щеголя и бахвальством шалопая, с веселой и победоносной улыбкой на губах прошествовал прямо к столу, за которым сидел Валуа.
- Ваше Величество приказали позвать меня? - с поклоном осведомился он, не удостоив сидевшего здесь брата короля и взглядом.