После того как служанка убежала докладывать своей госпоже о посетителях, у короля появилась лишняя минута, чтобы в последний раз осознать всю опрометчивость и глупость своего поступка. И ладно еще, что он пришел в такую рань - в этом не было почти ничего предосудительного, но вот разбитая ваза, и весь этот грохот! Генрих кинул грустный взгляд на лежавшие у его ног чеперки.
- Мда. - произнес его Величество - стояла тут, никого не трогала, украшала собой прихожую. И вдруг - одно неосторожное движение , один толчок - и все это великолепие оказывается на полу. Разбитое вдребезги. Ничего не напоминает?- вдруг осведомился он у Шико. Еще раз окинув взглядом разлетевшиеся по полу осколки, король переступил через те, которые лежали у его ног и отошел чуть в сторону.
Интересно, как отреагирует герцогиня на сообщение своей служанки
- думал Генрих - Вряд ли ей не захочется узнать, кто это явился к ней, разбил в прихожей вазу и не краснея заявил, что его ждут. Какая вопиющая наглость!
Тишину, на некоторое время воцарившуюся в этом доме, вдруг нарушил знакомый женский голос - и его интонации явно свидетельствовали о том, что хозяйка дома не склонна считать происходящее забавным или не стоящим внимания. Более того, королю показалось, что голос звучал не только гневно, но даже испуганно. Впрочем, может только показалось?
Генрих замер, прислушиваясь . До него донеслось приглушенное лопотанье служанки, однако разобрать ее слов он не смог - она говорила не так громко, как герцогиня, вопрошавшая что же, черт возьми, происходит в ее доме. Наконец, девушка, которую сегодня так испугали сначала незнакомые господа, а потом риск навлечь на себя гнев герцогини, снова предстала перед королем и его шутом.
- Следуйте за мной, госпожа ожидает вас наверху.
Король шагнул было вперед, но тут вспомнил, что до сих пор держит в руках шляпу, которую неплохо было бы куда-нибудь положить. Еще раз оглядевшись вокруг, Валуа вновь наткнулся взглядом на постамент, который теперь пустовал.
Свято место пусто не бывает- подумал король - и шляпа заняла место разбитой посудины. Неплохо смотрится
Еле удержавшись от улыбки, которая была бы в этом случае явно не уместна, Генрих сделал шуту знак следовать за ним - а сам покорно пошел за молодой служанкой. Шаги короля были легки и почти беззвучны. Пока его вели к Анриетте, король оглядывался вокруг, желая рассмотреть резиденцию Неверской герцогини. Вкус у этой женщины, несомненно, был превосходный.
Вот Его Величество оказался у лестницы, ведущей на второй этаж - и тут он вдруг почувствовал какой-то холодок внутри. Что это - страх, робость? Генрих удивился. Он не мальчишка, в конце концов, чтобы робеть перед женщиной, пусть даже он нарушил ее покой. Пристутсвие рядом шута немного успокаивало и, перед тем как подняться по лестнице, Генрих кинул на него последний взгляд, как бы говоривший :"Ну смотри, Шико, только не вздумай бросить меня тут одного"
Мраморная лестница уходила вверх, а на площадке второго этажа, у первой ступени, стояла она. Анриетта де Невер. Легкое одеяние, которое было на ней, позволяло угадать контуры женской фигуры - а отсутствие драгоценностей, парадного наряда и сложной прически делало ее в глазах Валуа еще прекраснее. Все таки, что ни говори, а естественность ему нравилась.
На секунду король как будто замер, но затем смело поднялся по лестнице и, остановившись в двух ступенях от Анриетты, склонил перед ней голову в знак своей почтительности и как будто даже в чем-то раскаиваясь. Снова подняв на Анриетту взгляд, король заговорил.
- Умоляю Вас простить меня, сударыня за то, что я так грубо и так бесцеремонно нарушил Ваш покой - начал он - Ради Бога извините за вторжение и за тот ужасный грохот в Вашей прихожей. Смиренно прошу не наказывать Вашу служанку за разбитую вазу - это я виноват. Если хотите, я сегодня же пришлю Вам такую же или любую другую вазу, которую Вы только пожелаете - если только это сможет искупить тяжесть моего преступления.
Черты лица Валуа выражали собой такое искреннее раскаяние в содеянном, как будто он разбил по меньшей мере несколько ваз, или испортил еще что-нибудь поважнее.