1. Анжерский дворец Его Высочества герцога Анжуйского

2. 11 мая 1578 г., около 6 часов вечера.

3. Участники: Диана де Монсоро, Бриан де Монсоро, Гертруда.

4. Госпожа де Монсоро по требованию своего супруга приезжает в Анжер за несколько часов до бала. Муж, который с нетерпением ожидает ее приезда, спешит лично встретить графиню.

Мадам де Монсоро откинулась на кожаную спинку сиденья кареты и закрыла глаза. У нее было еще около полутора часов, чтобы обдумать свое поведение на предстоящем мероприятии. Сочное причмокивание возницы, окрик и карета чуть качнулась вперед-назад, стало быть запряженная графская гнедая пара тронулась. Графиня задумчиво обнимала шелковую подушку, теребя ее бахрому тонкими пальцами, затянутыми в лайковые перчатки. Было около четырех часов дня. Еще немного и садящееся солнце превратит небосвод в палитру для теплой радуги закатных красок. Гертруда, которую ее госпожа, разумеется, взяла с собою, притихла рядом, явно не смея мешать мыслям той. А размыслить было о чем. И даже дорожная тряска не особенно мешала раздумьям. Диана отвела занавеску и сквозь небольшое окно приятный ветер касался кожи...

Прюнель принес Монсоро специально сшитый для сегодняшнего бала костюм из синего бархата, расшитого серебряной нитью. Граф с любопытством оглядел наряд, особо отметив накрахмаленную пышную фрезу и каскад белых перьев на шляпе – шик, который он предпочитал избегать ранее. Теперь же должность и положение при дворе обязывали выглядеть соответствующе установленным правилам, хотя для провинциального бала, по его мнению, было достаточно просто модного кроя, без особой вычурности в деталях.
- Ну что, готово? – одежда занимала его интерес не больше минуты и он снова обратился к слуге. Прюнель вытащил из кармана и передал хозяину небольшой мешочек, из которого тот извлек пару золотых сережек с рубинами.
- Отлично! – воскликнул он, разглядывая, как камни сверкают у него на ладони. Граф заказал эти серьги сразу после того, как написал письмо супруге, заплатив за них двойную цену, ибо ювелиру пришлось изрядно поторопиться с заказом. Так он надеялся, что подарок хотя бы немного извинит его поведение в поместье, поведение, которое вполне естественно для мужа, но Диану безумно напугало. Он недовольно поморщился, вспоминая произошедшее, но как бы то ни было, графиня должна привыкнуть к его обществу, возможно, предстоящий бал несколько поспособствует этому.
«Но где же Диана?» - взглянул он на часы, которые показывали уже шесть. Ответ не заставил себя долго ждать и через минуту на пороге появился запыленный лакей, сообщив, что карета графини уже в городе. Монсоро, взяв с кресла шляпу и накинув на плечи плащ, вышел из своих покоев и, быстро преодолев лестницу и несколько коридоров, очутился вне стен дворца.

- Мадам, к столице подъезжаем! - протяжно окликнул госпожу возница, и Диана раздвинула занавеси на окне и поплотнее закуталась в мантилью... Вдалеке можно было различить стены Анжера. Даже с такого расстояния можно было сразу же понять, что впереди настоящая крепость. Правда, рука столетий оставила свой след - форпост этот слегка обветшал, но все же был величественен и был в самом деле прекрасен в своем величии. Закатные лучи окрашивали землю в алый цвет, так что величие старинной крепости казалось даже немного зловещим. Диана устремила взгляд вдаль. Что-то ждет ее в этом городе, который уже однажды изменил ее судьбу... Впрочем, сейчас ей все казалось мелким и неважным: колкости и ревность мужа, скользкие взгляды принца. Она ехала в город с одной целью: увидеть человека, дышать без которого ей становилось все тяжелее. И сердце молодой женщины уже томилось предвкушением. Оно часто бывает более сладостно, чем то, чего ожидаешь, но это не относилось к ожиданиям графини. На изящных губах ее трепетала мягкая мечтательная улыбка, из тех, каких ей предстояло остерегаться в ближайшие часы. Ибо это была улыбка влюбленной женщины.
Вот ворота остались позади, карета двинулась по узким городским улочкам. Пребывание принца превратило Анжер буквально в муравейник - город кипел. Потому даже с наступлением сумерек улицы вопреки обыкновению еще были полны народу, если сравнивать с привычным течением анжерской жизни - карета продвигалась к цели весьма медленно. Но как бы медленно она ни ехала, вскоре показалась главная площадь, каменная громада собора, пронзающего шпилями холодные розово-сиреневые небеса. Герцогский дворец уже сиял огнями окон. Вовсю шла подготовка к балу.

Широкая улица святого Эбрульфа, по которой должна ехать Диана и которая хорошо просматривалась на расстоянии в сотню туазов, подходила прямо к воротам крепости, куда только что подошел Монсоро, преодолев длинные аллеи дворца. Но сейчас в теплый майский вечер и когда в городе находился герцог Анжуйский, улицы были словно переполнены людьми. Вся провинциальная знать съезжалась на бал и Монсоро старался не пропустить мимо глаз ни одного проезжающего, а время от времени он вытягивал шею, высматривая через головы горожан карету своей супруги. И вот графу показалось, что объект его ожиданий, только что вывернувший из-за угла, медленно приближался к нему.

-Да, это Диана, - заключил Монсоро, когда карета приблизилась и он узнал ее. Рядом ехали верхом сопровождавшие графиню слуги.

- Диана, я рад встретить Вас! Прошу, – поклонился он, подавая руку супруге. – Не сочтите за труд пройтись со мной до дворца, а мои люди позаботятся о карете.

- Сударь.
Маленькая ножка в атласной расшитой бисером и серебряной нитью туфле, ступила на подножку кареты. Графиня оперлась на протянутую ей руку ловчего и улыбнулась ослепительной светской улыбкой, окончательно сходя на землю. Майский теплый ветер играл пушистыми белокурыми кудряшками над спокойным чистым лбом молодой женщины, а щеки ее с появившимися от улыбки ямочками были чуть тронуты нежным румянцем, вызванным недавними размышлениями. Она слегка подняла голову, охватывая взглядом дворец, и вновь перевела взор на мужа.
Здесь Диана ощущала себя увереннее, чем на принадлежащей супругу земле. Страх, который охватывал ее всякий раз, когда она видела перед собой этого человека, сейчас, в этот момент, притупился вместе с впечатлениями о произошедшем так недавно. И тому, кто видел сцену приветствия, никак не могло бы придти в голову, в каких именно отношениях находится чета Монсоро. Муж был весьма и весьма любезен, жена, (которую танцы по-настоящему никогда особенно не занимали), улыбалась, подобно всякой красивой молодой даме перед предстоящим балом в осознании своей юности и очарования, но того нетерпения, которое она испытывала, нельзя было по ней заметить. Мучившие ее противоречия, как мы уже упоминали, еще в дороге уступили место более плодотворным размышлениям - размышлениям о манере поведения. У нее было время, чтобы постараться, как умела и могла, упрятать в потаенные уголки души свою неуверенность в настоящем и будущем. Диана была вынуждена делать первые шаги в великом искусстве владеть собой и управлять выражением своего лица. Насколько это удалось графине, выросшей там, где нет притворства, не нам судить. Однако же сейчас она не выглядела настороженной или испуганной, хотя и ощутила неприятное покалывание в кончиках пальцев, когда ее рука легла на руку Монсоро. Внешне Диана была спокойна и даже улыбалась, глядя в глаза супруга, по-девичьи безмятежной улыбкой. Улыбалась так же любезно, как ранее при беседах с ним - в Меридоре ли или во время вечеров на Сент-Антуан, в маленьком домишке. Однако это отнюдь не значило, будто она позабыла о том, какая железная сила сокрыта в этой галантно протянутой ей руке. Это ощущение - по справедливости стоит отметить, первое настоящее проявление какой бы то ни было физической силы по отношению к себе, - она, кажется, не забудет никогда. Это чувство беспомощности и охватывающей тебя паники не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытала, лежа брошенная поперек седла, словно куль, с зажатым ртом. Впрочем, сейчас Диана вовсе не вспоминала о том. Ее волновало отнюдь не прошлое.
Серебристо-жемчужный шелк платья и кружевная мантилья в тон, окутывавшая хрупкие плечи молодой женщины, под закатными лучами приняли легкий розоватый оттенок. Теплым розовым же мерцал жемчуг в белокурых волосах, уложенных изящной короной, и на тонкой атласной девичьей шее.

Слуги, дабы не вынуждать графа повторяться, кинулись исполнять его распоряжение.
- Как Вы доехали, сударыня? – вежливо, хотя и с несколько напряженной улыбкой, полюбопытствовал он, предлагая супруге опереться на его руку. Сегодня состоится первый их выход в свет с того момента, как Диана была представлена ко двору, что заставляло графа нервничать. Столько глаз будут любоваться красотой молодой графини, и если бы только провинциальные дворяне, которые в женщинах разбираются так же хорошо, как французский король в посевных работах крестьян. Но в городе сейчас находились парижане – молодые, дерзкие и жадные до всего нового приближенные Его Высочества, казалось, живущие только ради славы и наслаждений. Первое они готовы были получить, восстав против короля, но королева-мать так неожиданно расстроила их планы, что побороть провинциальную скуку теперь можно только с помощью безудержных развлечений. А главное, главное бал устраивает принц и едва ли есть надежда, что он обойдет вниманием Диану и не привлечет тем самым к ней интерес своих дворян.
Но с другой стороны, чем чаще супруги де Монсоро будут появляться на глазах у всего двора, тем быстрее, возможно, Диана смириться с мыслью, что она - законная жена главного ловчего французского королевства и что нет никакого смысла пытаться игнорировать этот факт, скрываться от других и продолжать упорствовать наедине с ним.
«Ну что ж, один бал ничего особо не изменит, но, возможно, будет неким шагом вперед», - подумал он. – «А заодно посмотрим на действия принца относительно Дианы».
- Диана, я хотел бы еще раз извиниться за то, что так неожиданно потребовал Вашего приезда, - продолжил граф, видя, что графиня улыбалась. – Я знаю, Вам по душе уединение, но Вы представлены ко двору и это обязывает Вас к присутствию на сегодняшнем балу, раз Вы находитесь в Анжу, равно как и меня. Я надеюсь, что это не обременительно для Вас?

- Я доехала очень хорошо, месье, - ответила графиня, поднимаясь вместе с супругом по высокой каменной лестнице дворца, - происшествий никаких не было, а ехать по такой дороге весной, лесом, в сухую погоду, - одно удовольствие. Я скорее отдохнула в дороге, чем утомилась. Что же касается бала... Он ведь устраивается Его Высочеством в честь прибытия государыни Екатерины, а я ее придворная дама... Потому само собою разумеется, что я должна присутствовать здесь и поприветствовать свою госпожу. У Вас нет сейчас причин извиняться. Хотя Вы правы - я не люблю развлечения. Они никогда меня не прельщали ранее и сейчас я так же не ощущаю к ним ни малейшей тяги. Мне приятней тишина и общество моих друзей, чем шум и суета. А Вы, сударь, надеюсь Вы также благополучны?
Два воробья с оглушительным чириканьем взметнули облачко пыли, схватившись из-за какого-то лакомого для них кусочка - то ли хлебной крошки, то ли зерна, попавшего между камнями мостовой. Схватившись за этот кусочек с обеих сторон, они, въерошенные, не уступая друг другу, поднялись в воздух, даже на лету продолжая делить свою добычу.
А Диана, произнося любезные фразы, машинально оглянулась на этих маленьких задир, думая о чем-то своем.

Монсоро, не выпуская руки Дианы из своей, поднимался по ступенькам дворцовой лестницы. Пребывая почти в полной уверенности, что графиня воспользуется событиями позавчерашнего вечера и осыплет его колкостями или упреками еще и за то, что она вынуждена находиться в Анжере, городе, где хозяйничает принц. Но сейчас граф был приятно удивлен и обрадован ее спокойному состоянию.
Супруги подошли к покоям Монсоро, где их встречал один из пажей графа.
- Прошу Вас! – произнес он, а паж, быстро подняв портьеру, открыл перед графиней дверь. Следуя за супругой, граф вошел в комнату, первым делом сняв шляпу и плащ. Он положил их на стоящий в углу столик и достал из кармана подарок.
- Диана, подготовиться к балу Вы можете здесь, но если Вам необходимы отдельные комнаты, то сейчас я отправляюсь к принцу и он распорядится предоставить Вам смежные покои. Простите, что не успел позаботиться об этом заранее.
- Сударыня, - продолжил он после небольшой паузы, - я понимаю, я причинил Вам беспокойство там, в моем поместье, напугал Вас… Возможно, я поторопился…Несмотря на то, что ничего предосудительного в моих действиях не было… м-да…- запнулся он, не находя больше слов. Блуждая взглядом по комнате, он вздохнул и перевел глаза на жену.
- Диана, - уже спокойно сказал он, - в общем, знайте, Вы мне очень дороги и сделать так, чтобы между нами не было разногласий – мое самое горячее желание. Прошу Вас принять этот подарок и я буду счастлив, если увижу их на Вас на сегодняшнем балу, - он разжал кулак и протянул графине серьги, предварительно вынув их из мешочка.

- Вы меня очень обяжете, сударь, ежели попросите Его Высочество о покоях для меня.
Молодая женщина с легким подозрением взглянула на мужа. Он был слишком вежлив, слишком уступчив, слишком много извинялся, у него был бегающий взгляд. Это было на него непохоже и Диана, приготовившаяся быть спокойной, уравновешенной, готовившаяся к обороне, была слегка обескуражена, поскольку, подобно древним морякам, знала совершенно отчетливо, даже за свою такую короткую жизнь: самые большие затишья бывают перед бурями. А от такого человека, как Монсоро, всякого можно было ожидать. Потому его поведение, вместо того, чтобы, как он того, возможно, желал, продемонстрировать стремление к миру, вызвало у графини настороженность.
Но вот тяжелое холодное золото серег легло на протянутую ладонь. Диана повела рукой, позволяя играть на украшении закатным лучам, которые освещали комнату. Ее задумчивый взгляд остановился на камнях. Это были превосходные рубины. Цвет их менялся от густо-красного до огненно малинового, в зависимости от того, под каким углом посмотреть. Это был цвет страсти, цвет кровоточащего сердца. Однако рубин вызывал у графини ассоциации лишь с одним человеком.
- Благодарю Вас. Они очень красивы. Но увидеть на мне на балу?.. - так же задумчиво переспросила Диана, вновь поднимая глаза на Монсоро: ее тонкие пальчики коснулись жемчужного ожерелья, ясно показывая, что золото и рубины будут совершенно разниться с остальным ее гарнитуром и она не может надеть их.

Граф молча наблюдал за графиней, перехватив ее задумчивый взгляд, как только она подняла голову. Ее спокойная реакция на подаренные серьги, что могло говорить только о полном равнодушии к подарку, а также невозможность надеть их сегодня на бал, не оправдали его ожиданий. Но все недовольство выразилось только в хмуром взгляде, которым он окинул графиню, дабы самолично удостовериться, что красные рубины действительно не будут сочетаться с другими украшениями.
- Что ж, я не подумал о том, что Вы уже подобрали себе наряд, - немного разочарованно произнес он. - Но знайте, мне всегда будет приятно видеть на Вас подаренные мною украшения, коих еще будет немало. Надеюсь, и поводов надеть их тоже будет достаточно. Ну а сегодняшний бал не стоит того, чтобы уделять ему особое внимание, я думаю, мы не задержимся там надолго.

О комнатах можете не беспокоиться, - продолжил он, - Вы можете располагаться здесь и, я надеюсь, Вы не покинете меня сразу после бала? Я пока остаюсь в Анжере и желаю, чтобы моя супруга находилась рядом.